It's all in your mind

С Помпиду вышла смешная история. В начале 2020 мы поехали в Италию, и я перед отъездом традиционно облегчил свой кошелёк, выложив все ненужные в отпуске карточки. Обычно я выкладывал всё ненужное на подставку нашего глобуса, а тут мне пришла в голову гениальная мысль, куда ещё можно складывать ненужные вещи, чтобы они не захламляли внешний вид дома, и при этом чтобы я гарантированно наткнулся на них по приезде. Последнее, что я помню, это собственную мысль: какое классное место я придумал! Главное не забыть. Понятно, что по возвращению из Италии это место я не нашёл, ищу до сих пор. Копию карточки Лувра сделали немедленно, а в Помпиду — жадины! — за копию запросили 12€. Я решил, что подумаю — жадина! — а тут начался коронавирус, и стало не до музеев. В короткий промежуток лета 2020 года, когда музеи приоткрылись, я бегал скорее в Лувр, потом снова всё закрылось. Короче, пошёл делать новую карточку только сейчас. Оказалось, что мой абонемент изначально был 2-годичным, плюс музей продлил его на продолжительность всех карантинов, итого новая карточка работает до конца года. Старая всё ещё играет с нами в прятки, пока что выигрывает...

За время моего отсутствия музей сильно изменился. Во-первых, переделали гардероб — теперь он не самообслуживании (мне это критично, я несколько раз попадал на 10-15-минутные очереди в обеденный перерыв, когда у меня каждая минута на счету), и выглядит как декорации к «Намедни 1961-1990», попавшие в «Матрицу». В отличие от Лувра, где нужно дёргать все дверки, чтобы найти свободную и открытую камеру, здесь доступные тебе места подсвечиваются зелёным. По количеству красных видно, как мало было в тот день посетителей.



Во-вторых, очень качественно переделали таблички! Мне, который воспринимает искусство (особенно современное) скорее головой, чем чувствами, чем больше текста — тем лучше. Очень сильный контраст, когда видишь немногие из оставшихся «старых» табличек (автор, название, дата, плюс парочка лично мне редко интересующих факта), рядом с новыми табличками (то же самое, плюс два параграфа текста — в качестве бонуса для туристов с переводом на английский). А ещё есть VIP-карточки, для каких-то известных картин — там и текста побольше, и цветом они выделяются, чтобы ты уж точно не прошёл мимо. Соответственно, я завис на уже знакомом этаже, как будто со мной был идущий в моём ритме личный экскурсовод!
( Read more... )

На Елисейских полях до следующей недели выставка Le Chat Гелюка (потом катается по Франции, откуда и название). Я когда-то писал о его совершенно гениальной выставке в Musée en herbe. До того уровня, понятное дело, не допрыгнуть, но всё равно неплохо получилось.

Вдоль улицы поставили 20 бронзовых скульптур «в натуральную величину», плюс несколько информационных стендов с рисунками — на фотографии справа подпись «осторожно! смотри, где стучишь!»


( Read more... )

В последнем (на текущий момент) Гамельне avtootvet4ik упоминал картины Альфонса Алле. В частности серию монохроматических полотен с названиями типа «Битва негров в пещере ночью» (чёрное по чёрному), «Анемичные девицы идут к первому причастию в снежную пору» (белое по белому), «Уборка урожая помидоров на берегу Красного моря апоплексичными кардиналами» (красное) и «Совсем ещё зелёные сутенёры, лёжа в траве животом, потягивают свой абсент» (зелёное). Их, среди прочего стёба, в 1882 году выставляли Arts incohérents — выставили, вызвали свою волну негодования со стороны тру ценителей тру искусства, и следующие 150 лет картины считались утерянными.

Не совсем понятно, почему именно сейчас написали об этом, но в 2018 при разборе чьего-то там наследства нашли чемодан забитый всяким барахлом, которое при внимательном изучении оказалось архивом той самой выставки. В частности, нашлись те самые картины.

Наверное, искусствоведы и без этого чемодана знали, но я с удивлением прочитал, что ребята мало того, что монохромную живопись предвосхитили, они ещё и по ready made прошлись задолго до изобретения оного — зелёное полотно, например, представляло собой просто ткань внутренней обивки фиакров.

Википедия дополняет, что они и радикальный минимализм в музыке предвосхитили — задолго до Кейджа у них был «Похоронный марш на смерть Великого Глухого», с примерно тем же содержанием (впрочем, как сравнивать содержания разных продолжительностей тишины?).

Большая часть статьи посвящена анализу «относились ли сами авторы серьёзно к своему творчеству?», почему-то факт находки чемодана (а точнее — факт его упаковывания, желание сохранить) рассматривается в качестве аргумента в пользу серьёзности. Я не понимаю этого принципа — у меня в гараже есть коробочка под названием «Green archive» с упакованными при переезде из Москвы артефактами «той жизни». Просто на память. То, выбросить что не поднялась рука. Из этого можно сделать вывод о моём серьёзном отношении к этим предметам, но в лично моём случае это отношение к части моей личной жизни — почему в случае Альфонса Алле это обязательно должно быть отношение как к части мирового искусства? Непонятно.

В журнале большое досье о хранящихся в Лувре драгоценностях французской короны. В качестве иллюстрации показывают датский орден Слона. Понятно, что это какая-то особенно нарядная версия (конкретно этот экземпляр принадлежал королю Дании), но Википедия пишет и о «нормальных» версиях этого едва ли не единственного не плоского ордена.



А ещё пишут о совершенно эфемерном искусстве фейерверков. Сейчас от них остаются фото- и видеозаписи, а старые фейерверки доступны нам только по восторженным пересказам присутствовавших. Редчайшее исключение: альбом с презентацией фейерверка, который мастера жанра предлагали устроить Людовику XV по случаю свадьбы его очередного внука (будущего Людовика XVIII).



Ещё один современный художник в постоянной коллекции Лувра. Пишут, что их всего четверо: Ансельм Кифер (шикарные «подсолнухи» на лестнице в египетской коллекции), François Morellet (я был не в курсе, поискал — у него для Лувра получились действительно очень интересные окна), Сай Твомбли (тот самый потолок в греческом зале) — и теперь вот Elias Crespin. Я успел сходить посмотреть на эту инсталляцию — достаточно интересно, и не так уж и вызывающе для Лувра, подавляющее большинство посетителей её вообще не заметят (как я — окна).



У автора берут интервью. А вы вообще как к Лувру относитесь? Ой, говорит, даже когда ещё туристом сюда приезжал, всякий раз заходил. Любимые экспонаты? Ника Самофракийская, итальянский ренессанс и русские иконы. O_o На этом месте я перечитал биографию — парень из Венесуэлы. Они что, до такой степени наши братья-союзники?!

Вывеска на аптеке «самая классная аптека 2018 года» с мелким текстом внизу «по результатам опроса друзей аптекаря».


( Read more... )

Сам FIAC посмотреть не удалось, даже в Petit Palais не смог доехать. Только с Тюильри, с моей мамой, когда она у нас в очередной раз проездом была.

В большом пруду как обычно сделали инсталляцию, на этот раз Noël Dolla, «Nymphéas Post déluge II», 2019. Интересна и отсылка в кувшинкам Моне, и модная тема глобального потепления — зальёт выше зонтиков.


( Read more... )

В этот раз Биеннале понравилась существенно меньше предыдущего. Возможно эффект завышенного ожидания, конечно, когда после особенно удачного раза следующий раз обязательно разочарует, даже если он на самом деле на том же уровне. Тем не менее, несколько понравившихся работ.

Sun Yuan and Peng Yu, «Can’t help myself», 2016. В стеклянной клетке заперт робот, запрограммированный на то, чтобы красная жидкость не вытекала за некий, невидимый человеку предел. Очевидно, что жидкости налили немного больше, чем может удержаться в заданных пределах, поэтому робот бесконечно пытается загнать её назад — а она бесконечными вариантами ускользает. Ощущение одновременно и загнанного зверя, нескончаемого Сизифа. И неуловимости чего-то, постоянного ускользания — кураторы пишут о природе искусства, а лично мне проще метафора слова, которое крутится на кончике языка, но которое ты никак не можешь вспомнить.


( Read more... )

Выставка Пикассо и война в Инвалидах. Наверное, наименее интересная выставка из всех, что я видел в этом музее. Много занятных экспонатов — у музея настолько богатая коллекция, что там сложно сделать что-то совсем уж проходное, — но совершенно непонятно, к чему всё это. Единственная мысль, над которой задумываешься на выходе из выставки, это взаимоотношение гения и общества. Когда с одной стороны тебе не хочется, чтобы гений художественный начинал принимать себя за гения политического (я предпочитаю, чтобы художник продолжал рисовать, а не выступать с трибуны съезда народных депутатов). А с другой стороны, ты не понимаешь, как можно было прожить в Европе всю вторую мировую войну и как бы не заметить её. Ок, была Герника. Но что написал Пикассо про всё за ней последовавшее? Ничего. Он искал свой новый стиль. Он делал безумно интересные вещи. Совершенно оторванные от окружающего мира. Он — тот самый гений, про которого анекдот, что не «Пикассо жил во время второй мировой войны», а «Вторая мировая война — это вооружённые столкновения времён жизни Пикассо» (в оригинале было про Брежнева и Пугачёву). И вот это очень странно представлять. И совершенно непонятно, как к этому относиться.

Вернусь, впрочем, к выставке. Каска раненого на первой мировой войне Гийома Аполлинера. Ранение он пережил, пережил и операцию, умер уже от испанки, но смерть его всё равно ассоциируется в первую очередь с войной.


( Read more... )

Второе название этого мероприятия мне нравится ещё больше: Art Shopping. Мне такие вот выставки-продажи нравятся иногда даже больше, чем музеи. Наверное, потому что это всё «ближе к народу», не знаю.

Вот это стенд одного очень стильного японца, которого я не решился сфотографировать. Но выглядел он в точности так же, как его картины. Всё острое — причёска как в манга, острые носки обуви, манжеты и воротнички. Во всём резкий бело-чёрный контраст:


( Read more... )

Слушал сегодня передачу, где директор музея quai Branly не переставя хвалил другой музей — центр Помпиду :-) Говорил в частности, что за последние 20 лет отношение к музеям изменилось — от желания узнать что-то новое о мире людей туда толкает скорее поиск чего-то для них личного. Музей рассматривается не столько как место получения информации, сколько место жизни, времяпровождения. В этом смысле центр Помпиду, конечно же, прекрасен.

Несколько фотографий от моего там времяпровождения. Ба, знакомые всё лица!

Robert Smithson, «Quick Millions», 1965 — это к этой работе привешивали логотип WD. Мне из музея так и не ответили, но теперь логотипа нет, пруф:


( Read more... )