It's all in your mind

Решил почитать что-то у Гёца, кроме книжек про Пенелопу, взял в библиотеке «La nouvelle vie d’Arsène Lupin». И не дочитал — автор классный, образованный, и тема приятная, но чего-то вот не хватает.

Начинается книга с того, как Арсен Люпен похищает в Страсбурге все статуи с фасада собора, чтобы потом расставить их вокруг одноимённой станции метро Парижа. Но я в этом месте вспомнил не Электроника (искусство должно принадлежать народу!), а свою давнюю поездку в Эльзас, когда я познакомился с дядькой, всю свою жизнь проработавшим простым рабочим на каком-то химическом предприятии. Он недавно вышел на пенсию и на отходную премию купил себе старый Ягуар (собственно, Люпен рассекает по Эльзасу на Ягуаре, откуда и моя ассоциация). И больше всего меня в этой истории удивило не то, что у какого-то работяги есть мечта о Ягуаре, а то, что он смог эту мечту осуществить — из России тогда (2000 год) это казалось совершенно нереальным.

Детектив у Гёца очень современный, джентельмен-взломщик уже крадёт не картины и алмазы, в какой-то момент он ворует фейсбук. Для того, чтобы проанализировать мета-данные и вычислить чьё-то там местонахождение. Не будем о правдоподобности воровства, ни о скорости рассчётов, но мысль разумная — куда бы мы ни шли, кто-нибудь где-нибудь нас да и сфотографирует случайно, а потом выложит эту фоточку в фейсбук. И если постараться, то всегда можно распознать твоё изображение, после чего восстановить твои перемещения.
Мы с Анютой недавно разговаривали о том, что наше лицо — это та самая частная информация, которую по теории надо бы как-то скрывать. Никто не светит в интернете своим паспортом — а изображение лица уже сейчас может давать гораздо больший доступ, и со временем его роль может быть всё большей и большей. Будем ходить в масках? Будем придумывать что-то другое, что нельзя рассмотреть на улице? Отпечатки пальцев уже фотографировали, и по фотографии делали слепок пальца, открывавший телефон хозяина.
Прекрасное время наступает :-) В этом контексте Гёц красиво переформулировал Уорхола — с интернетом мы скоро будем молиться, чтобы получить 15 минут анонимности, а не славы.

---

Amélie Nothomb, «Le Sabotage amoureux». Когда-то уже читал эту книгу, но в ЖЖ не пометил. По обложке не узнал, а уже начав читать, не смог оторваться :-) Это одна из первых книг Нотомб, она от лица 7-летней девочки, в которой уже легко угазывается героиня Нотомб — маленький, но самоуверенный пуп земли. «Tout me semble grandiose, à commencer par moi» (мне всё кажется грандиозным, начиная с меня самой). Прекрасный ответ на дурацкий вопрос взрослых «кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» — в том духе, что она уже идеальна, и будь на то её воля, никем другим она бы не становилась. Но раз уж придётся взрослеть, «je me contenterais d’être Prix Nobel de médecine ou martyre» (буду довольствоваться либо нобелевской премией по медицине, либо судьбой религиозного мученика). Это же именно то, что мне нравилось у Дали: «В шесть лет я хотел быть поваром, в семь лет я хотел быть Наполеоном. Мои амбиции всё время росли с тех пор. Сейчас я хочу быть Сальвадором Дали.»

Как обычно, несколько красивых слов: épanadiplose и его сестра anadyplose. Для второго слова Википедия предлагает русский вариант «анадиплосис» — первый, надо полагать, переводится «эпанадиплосис». В книге первое упоминается вскользь, это фигура речи, при которой начало какого-то куска текста повторяется в его конце (мы это называли «закольцовыванием», но греческий вариант несомненно полезнее в разговорах с девушками). Работает не только с текстом, но и с фильмами: «Форест Гамп» начинается с пёрышка, и им же и заканчивается. Второе слово обозначает примерно то же самое, но в более тесном контексте, например, когда начало одной фразы повторяет конец предыдущей.

В какой-то момент Нотомб пересказывает детский разговор. Дети обсуждают, как пожёстче обойтись со взятым в плен врагом. И каждое предложение автор сопровождает своим комментарием:
— Заставим его их съесть! — сказал обжора.
— Очень медленно! — добавил любитель наречий.
И так далее — каждая реплика идёт с описанием её автора, зачастую очень смешным. Но в какой-то момент есть краткое:
— Да! — сказал ученик Святого Матфея.
Разговор длинный, и «ученик Святого Матфея» несколько раз встревает в него с крайне лаконичными фразами, максимум «да» или «нет». Что это за отсылка к Святому Матфею? О чём речь? Он очень сжато формулировал свои мысли? Или не вдавался в объяснения? Есть тут специалисты по агиографии?

Нотомб цитирует прекрасную молитву Стендаля: «Mon Dieu, si vous existez, ayez pitié de mon âme, si j’en ai une» (Боже, если ты существуешь, пожалей мою душу, если она существует). Фраза красивая, но авторство спорное: в интернете я нашёл множество упоминаний с авторством Стендаля, но без указаний, откуда именно она; множество упоминаний Нотомб, в контексте приписывания этой фразы Стендалю; а также книгу 1877 года совершенно другого автора, в которой эта фраза вроде как есть.

Неожиданный для меня смысл слова «syncope». По-французски оно обозначает не столько «синкопу» (однозначно сразу же вспоминается один из моих любимых фильмов), сколько «обморок», краткую потерю сознания.

Давно уже прочитал четвёртый том Адриана Гётца про Пенелопу, но не писал, не хотел спойлить galyna_p.
Такое ощущение, что человек реально учится писать — мне и первый-то том понравился, но скорее структурой и содержанием, чем формой. А с каждым томом у него мастерство растёт, стиль подтягивается, и эту книгу уже можно читать без предварительных объяснений «зато в конце там будет интересно». Или это я привык?

На этот раз всё происходит в мире Клода Моне. Очень красивая фраза про его серии картин (например, Руанские соборы) — это изображение не пространства, а времени. Действительно, их нужно смотреть не поодиночке, а сразу, всей серией, максимально возможным количеством.

Пишут, что в доме Моне в Живерни нет ни одного оригинала, все картины — копии. Похоже, что это правда, но в таком случае совсем непонятен запрет на фотографии (даже без вспышки).

В книге описывается ещё директор музея, японец (похоже, что фигура вымышленная), что важно в свете предыдущего. Ведь хороший вопрос — если постепенно заменять все оригинальные детали одну за одной, то можно ли, когда не останется ни одной оригинальной детали, всё ещё говорить о том, что перед нами оригинал? «Рациональный подход» будет пытаться выкарабкаться из этого парадокса — конечно же, перед нами не оригинал, но мы не можем в точности сказать, в какой момент оригинал пропал, когда его сменила копия. А условный «японский подход» так же уверенно говорит, что конечно же перед нами оригинал — якобы «многовековые» японские храмы конечно же не содержат ни одной (деревянной) оригинальной доски, но конечно же они — оригинальные храмы, ведь они здесь стояли «всегда». Хорошая тема.

Упомянули фильм Саши Гитри, в котором снят Клод Моне. История фильма прекрасна. Изначально это пропагандистский фильм, он снят в 1915 году в ответ на немецкие высказывания о превосходстве германской культуры. Гитри изначально просто решил показать, что и Франция не лыком шита, заснял «интервью» видных современников. При этом он записал их слова, и на представлении фильма читал этот текст практически синхронно — для 1915 года это «дублирование» было революционной практикой. В 1939 году переиздание фильма (понятно, в принципе, почему именно в этом году), комментарии озвучены за кадром. И ещё одно издание в 1952 году (слава богу, обошлось без очередной войны с Германией) с Сашей Гитри в кадре, где он комментирует отснятый материал. Очень хочется посмотреть все три версии!

А ещё я понял, чем ещё мне нравятся книги Гётца. Понятно, что есть приятные «музейные» темы, но это не всё. Формально у него «детективы», но при этом огромное количество тупиковых ветвей. Герои пытаются что-то сделать — а это не только не получается, но ещё и не даёт побочного какого-то бонуса, который поможет в конечном итоге раскрыть дело. В этом романе они пытаются прочитать по губам, о чём говорят подозреваемые (я тут же «Щит и меч» вспомнил!), но это ни к чему не приводит и больше в книге не упоминается. Это просто тупик. И наоборот — куча каких-то завязочек, до которые у героев просто не доходят руки, потому что появляется что-то более важное, срочное. То есть, как это ни странно для откровенно вычурного романа с надуманными персонажами, очень реалистичные книги.

Вместе с абонементом в Лувр с этого года выдают ещё и журнал. Я на него давно засматривался — иллюстрации у него просто прекрасные, в руки приятно взять. Но вот открываешь на любой странице — и ничего не понимаешь. А тут то ли поумнел внезапно, то ли в домашней обстановке читать спокойнее — в результате, не оторваться!

До 28 июля в Лувре была выставка, посвящённая младшему брату музея, Лувру Абу-Даби. Каталог этой выставки можно было купить на одном из трёх языков — французском (45€), английском (45€) или арабском (65€). И после этого мне будут говорить, что во Франции нет расовой дискриминации!

Ещё одна прекрасная фраза: Fondée en 515, l’abbaye de Saint-Maurice d’Agaune fêtera le 22 septembre 2014 ses mille cinq cents ans d’existence (основанное в 515 году аббатство Сен-Морис отпразднует 22 сентября 2014 года своё 1500-летие). Я понимаю, что на 15 веках плюс-минус один год — это копейки. Но вместе с точной датой выглядит смешно (на самом деле, конечно же, празднование будет длиться целый год, но этого в статье нет).

Описывают «Венеру Пардо» Тициана:



В истории её бурной жизни меня поразило описание реставрации 1829–1831 годов. Когда с картины снимали краску и переносили на новый холст. Я не представлял, что такое вообще делают! Тем более — делали почти 200 лет назад!

На последней странице журнала éditorial* главного редактора, Адриана Гётца. Похоже, с этим журналом мы подружимся!

*На русский язык это как-то переводится? Википедия предлагает вариант «передовица», но это, мне кажется, немного не то, правда?

По очередной наводке fiafia прочитал L’intrigue à l’anglaise.

Вот кстати, хороший пример не только того, зачем нужно писать в блогах о прочитанных книгах, но и того, почему мне кажется бессмысленным читать рецензии незнакомых людей. Под «знакомыми» я понимаю не лично знакомых (i_shmael я ни разу не видел, не смотря на это он поставляет в мой список «прочитать» где-то с треть книг), а тех, в чьих вкусах я могу ориентироваться. Точнее даже — экстраполировать их впечатления на свои. Вот и здесь, Яна написала рецензию в духе «недокнига», но написала так, что я сразу понял — моё. Не ошибся :-)

Книга больше всего похожа на фильм «Сокровище нации» с Кейджем — Индиана Джонс на фоне реальных музейных экспонатов. Идеал для образовательных книг и фильмов, их в школе надо проходить — и детям не скучно, и запомнят они (я уверен!) больше, чем после обычного урока или даже похода в музей всем классом.

После этого рецензия сводится лишь к названию предмета — в данной книге это ковёр из Байё. Продолжение с Версалем я уже взял в библиотеке.

P.S. А что язык странный — да, всё написано разговорным языком, спотыкаешься регулярно, часто приходится проговаривать, чтобы понять смысл. Ну так и в этом можно плюсы найти — французский можно учить, кому они нужны эти passé simple и C° :-Р

---

А затем Яна мне передала «метр от пола» англо-русских книг, и я начал их чередовать, пока что прочитал 3 на русском (все 3 — Курковы) и 2 на английском (про Адриана Мола).

«Пикник на люду» Куркова я, оказывается, уже читал в институте. Вспомнил, как это ни странно, не по завязке (довольно запоминающейся, надо сказать — человек в момент развала СССР выкупил пингвина в Киевском зоопарке, потому что там его уже кормить не на что было), а по фразе старого пингвинолога про картошку (цитировать не буду, половину книги переписывать придётся) — и тогда у меня сердце ёкнуло, и сейчас тяжело это читать.

И совершенно не кажется мне Курков сюрреалистичным. Не смотря на явную выдумку, остаётся ощущение, что читаешь документальную вещь, что всё так и было, могло быть. И опять это ощущение, что время было настолько странное, что речь уже даже не о том, поверят ли тебе внуки, когда ты будешь о нём рассказывать. Ты сам уже порой не веришь, что был тот сюр, что что-то с тобой на самом деле было, а не ты прочитал это у того же Куркова...

То же самое относится и к «Последней любви президента» — покрывает три разных временных слоя, и все три на удивление чётко узнаются. Шикарная книга!

А «Закон улитки»... Лучше бы я не знал, что у «Пикника» есть продолжение. Ужас какой-то — и сама идея дописывать мастерски законченный роман (продолжение к «Собачьему сердцу» представляете?), и сюжет, и даже издание — куча опечаток, «библейская» тонкая бумага... Бросил, не дочитал.

---

Sue Townsend хорошо начала дневники Адриана Мола, читается взахлёб, и подростки там явно узнаются. Но во втором томе (третий роман) постепенно перешла на то, что я назвал про себя «формат ЖЖ» — набор разрозненных историй, оторванных от формата кратких, перекликивающихся друг с другом записей в дневник. Наверное, это было интересно во время написания, но сейчас мне ЖЖ достаточно (вот тебе, Яна, и объяснение устарелости?)

Забавно: читал первый том, там куча каких-то сокращений, а то и концептов, которых я совершенно не понимал, но которые, казалось, очевидны для английского читателя. Я аккуратно записывал всё, что не понял, и в конце книги обнаружил «письмо от американского друга Адриана», которое чуть ли не один в один воспроизводило мой список :-)