![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
green_frПосле Обыкновенной истории захотелось прочитать остальные книги трилогии, вторым шёл «Обломов». Наверное, в школе мы и его проходили, но я явно прошёл мимо, ничего в голове не осталось, кроме самого термина «облом». И в книге, кстати, непонятно, откуда он взялся — можно было бы предположить, что слово пошло после книги, по фамилии героя, но он ещё в самом начале говорит своему слуге «Ну, брат, ты еще больше Обломов, нежели я сам», то есть понятие «быть Обломовым» подразумевается понятным читателю?
Слугу, кстати, зовут Захаром, и я тут же понял, откуда взялось «Захар! Захххаарррр!!!» в начале одного из выпусков «Оба-на» (ну да, у каждого свои cultural references), в том самом выпуске, где они потом прочитали Коржавина (впрочем, о существовании Коржавина я тогда тоже не подозревал, и гениальные стихи считал результатом капустника Угольникова сотоварищи).
Возвращаясь к книге — это о-о-очень затянутая по нынешним меркам книга. Особенно сон Ильи Ивановича — просто нереально затянут. Тут же вспоминается недавний подкаст «Книжного базара» про миллениальный роман, где ничего не происходит, люди копаются в своих эмоциях и переживаниях, полная мура — но если вдруг попадёт в твои переживания, то не оторваться.
При этом тема книги более чем современная. Понятно, как эту тему мы видели / нам показывали в школе: вот есть у нас зажравшийся барин Обломов, которого кормят ни в чём не повинные, но почему-то обязанные ему крестьяне. И есть «прогрессивный» Штольц — за ним будущее, ура, товарищи. Сейчас сюжет крепостных крестьян уже несколько ушёл с повестки, и основная тема выглядит как: что будут делать люди, если им не нужно будет корячиться, зарабатывая себе на жизнь (безусловный доход, огромные боевые человекоподобные роботы, вот это вот всё)? Ведь нам всем приятно думать, что мы — Штольцы, мы будем двигать науку, литературу, в конце концов начнём мастерить кормушки для птиц. Но в глубине души всё равно немного страшно, что ты окажешься Обломовым, погасишь ипотеку, подпишешься на Netflix и будешь лежать на диване, смотреть сериальчик.
И книга в этом смысле совсем не тупая и прямолинейная. Помимо укоризненных взглядов на героя там ведь есть и его рассуждения: зачем ходить на службу, если она не интересна? Зачем расшаркиваться перед неприятными тебе людьми? Зачем ходить на балы, даже если «так надо», если они тебе не нравятся, для тебя это тупость? То есть, он не «тупой и безынициативный», он просто искренний с собой и с окружающими. И он понял, что нет, вот этот вариант «мы построим новый мир» — это не для него. Ему для счастья достаточноNetflix дивана и халата.
И тут на самом деле задумываешься, а что такое счастье? По книге (на примере Обломова, но и Штольца, и Ольги) выходит, что человек счастлив, когда его жизнь совпадает с его мечтами. Обломов был бы со своей «хозяйкой» счастлив не меньше, чем Штольц с Ольгой — особенно, если бы последние не капали ему на мозги, постоянно подчёркивая его «никчёмность». Никчёмность с точки зрения их лично, но и всего общества тоже. Впрочем, общество и Штольца считало никчёмностью: немчишка, вместо того, чтобы в столице блистать — ерундой какой-то занимается, школы строит!
А следующая мысль: если у тебя нет никакой мечты, если у тебя мечта автоматически совпадает с тем, что у тебя уже есть — это признак абсолютного счастья (я всего достиг!), или признак слабой фантазии? Не говоря уже об отношении к этому состоянию — это состояние мечты, когда тебя ничто уже не тревожит (нирвана!), либо это полное отупление и неспособность ничего предпринять? Если тебе хорошо, но это хорошо — потому что тебе вкалывают наркотики, ты будешь стремиться к этому состоянию? Плохо ли жить в матрице, если тебе не будут рассказывать о том, что это матрица? Стоит ли рассказывать людям, счастливым в матрице, что это сон — да или просто, что всё могло быть лучше, и этим знанием делая людей несчастными?
Снова возвращаясь к книге, каким-то образом вспомнилась Christiane F., героиня книги о детской наркомании. Действие там происходит в самом начале той эпидемии, никто не понимает, что такое героин, и почему 13-летняя девочка не может «просто бросить», ведь она же обещала?! Так и тут: Штольц постоянно ругает Обломова, призывает его начать новую жизнь — а как? Вот так вот «встать и начать»? Если бы он умел это делать, он не был бы Обломовым. Вот эта наивность людей, не понимающих, что не все — такие же, как они сами. Люди, верящие, что другому достаточно «рассказать как надо», а учить ничему не надо — зачем, я ведь сам до всего дошёл?
Обломов не способен письмо до конца дочитать — а Штольц ему «приведи бухгалтерию в порядок!» В конце книги про наркоманов рассказывают, как люди начали создавать реабилитационные центры, где наркомана можно было не просто тюкать «слабак, возьми себя за шкирку и брось!», а научить людей, как именно можно бросить, как именно можно не попасть в эту ловушку заново. Аналогом для Обломова, наверное, являются какое-то образование. Главное, чтобы он в youtube не переключился с обучающего ролика на рекламу нового дивана и Netflix.
Очень смешно читать про отношение к женщинам. Такой вот классический набор: мужчине надо о ней заботиться, а то она в обморок упадёт; она должна быть хорошенькой, а если попалась при этом ещё и умненькая (но ни в коем случае не умнее мужа!), то вообще повезло.
В какой-то момент Обломов признаётся Ольге в любви, но говорит это настолько искренне, что Ольга не упускает повода уколоть его: «Эти слова я недавно где-то читала... у Сю, кажется, — вдруг возразила она с иронией, обернувшись к нему, — только их там говорит женщина мужчине...», и «У Обломова краска бросилась в лицо» — о ужас, о кошмар, его сравнили с бабой!
Потом, ближе к концу книги у Штольца случается прозрение в духе «надо же, женщина тоже может быть человеком!», но автор на этом как-то не акцентирует внимания, это остаётся частной историей одной-единственной Ольги. Ну и мужу, мужу-то как повезло!
А ещё тема «женщина любит только однажды» — это непонятно откуда взявшееся поверье вылезает в каком-то разговоре как непреложная истина, и из неё делаются какие-то далеко идущие выводы типа: если я когда-то любила X, то на Y сейчас можно и не смотреть — ведь все знают, что «женщина любит только однажды». И что самое смешное, в книге уже 150 лет поржали над этой мыслью — а я лично видел людей, которые до сих пор верят в подобные истории. Впрочем, я видел и людей, которым «краска бросается в лицо» при малейшем подозрении, что их сравнили с женщиной...
Встретилось шикарное слово «полпивная». Викисловарь объясняет: это такое заведение, где подавалось полпиво. О, сепульки! — подумал я, но нет, полпиво оказалось слабым пивом.
Ещё одно слово: ботвинья. К шахматам, к сожалению, не имеет никакого отношения — суп из «ботвы».
А вот явно непонятный в детстве момент: «тепла даром в трубу пускать не любили и закрывали печи, когда в них бегали еще такие огоньки, как в „Роберте-Дьяволе“». Сейчас я хотя бы знаю, кто такой Роберт Дьявол (у нас на A13 висят стрелочки на съезд к его замку), а Википедия даже рассказывает об одноимённой опере (наверное, именно она имелась в виду), но всё равно непонятно — что за огоньки такие?
Слугу, кстати, зовут Захаром, и я тут же понял, откуда взялось «Захар! Захххаарррр!!!» в начале одного из выпусков «Оба-на» (ну да, у каждого свои cultural references), в том самом выпуске, где они потом прочитали Коржавина (впрочем, о существовании Коржавина я тогда тоже не подозревал, и гениальные стихи считал результатом капустника Угольникова сотоварищи).
Возвращаясь к книге — это о-о-очень затянутая по нынешним меркам книга. Особенно сон Ильи Ивановича — просто нереально затянут. Тут же вспоминается недавний подкаст «Книжного базара» про миллениальный роман, где ничего не происходит, люди копаются в своих эмоциях и переживаниях, полная мура — но если вдруг попадёт в твои переживания, то не оторваться.
При этом тема книги более чем современная. Понятно, как эту тему мы видели / нам показывали в школе: вот есть у нас зажравшийся барин Обломов, которого кормят ни в чём не повинные, но почему-то обязанные ему крестьяне. И есть «прогрессивный» Штольц — за ним будущее, ура, товарищи. Сейчас сюжет крепостных крестьян уже несколько ушёл с повестки, и основная тема выглядит как: что будут делать люди, если им не нужно будет корячиться, зарабатывая себе на жизнь (безусловный доход, огромные боевые человекоподобные роботы, вот это вот всё)? Ведь нам всем приятно думать, что мы — Штольцы, мы будем двигать науку, литературу, в конце концов начнём мастерить кормушки для птиц. Но в глубине души всё равно немного страшно, что ты окажешься Обломовым, погасишь ипотеку, подпишешься на Netflix и будешь лежать на диване, смотреть сериальчик.
И книга в этом смысле совсем не тупая и прямолинейная. Помимо укоризненных взглядов на героя там ведь есть и его рассуждения: зачем ходить на службу, если она не интересна? Зачем расшаркиваться перед неприятными тебе людьми? Зачем ходить на балы, даже если «так надо», если они тебе не нравятся, для тебя это тупость? То есть, он не «тупой и безынициативный», он просто искренний с собой и с окружающими. И он понял, что нет, вот этот вариант «мы построим новый мир» — это не для него. Ему для счастья достаточно
И тут на самом деле задумываешься, а что такое счастье? По книге (на примере Обломова, но и Штольца, и Ольги) выходит, что человек счастлив, когда его жизнь совпадает с его мечтами. Обломов был бы со своей «хозяйкой» счастлив не меньше, чем Штольц с Ольгой — особенно, если бы последние не капали ему на мозги, постоянно подчёркивая его «никчёмность». Никчёмность с точки зрения их лично, но и всего общества тоже. Впрочем, общество и Штольца считало никчёмностью: немчишка, вместо того, чтобы в столице блистать — ерундой какой-то занимается, школы строит!
А следующая мысль: если у тебя нет никакой мечты, если у тебя мечта автоматически совпадает с тем, что у тебя уже есть — это признак абсолютного счастья (я всего достиг!), или признак слабой фантазии? Не говоря уже об отношении к этому состоянию — это состояние мечты, когда тебя ничто уже не тревожит (нирвана!), либо это полное отупление и неспособность ничего предпринять? Если тебе хорошо, но это хорошо — потому что тебе вкалывают наркотики, ты будешь стремиться к этому состоянию? Плохо ли жить в матрице, если тебе не будут рассказывать о том, что это матрица? Стоит ли рассказывать людям, счастливым в матрице, что это сон — да или просто, что всё могло быть лучше, и этим знанием делая людей несчастными?
Снова возвращаясь к книге, каким-то образом вспомнилась Christiane F., героиня книги о детской наркомании. Действие там происходит в самом начале той эпидемии, никто не понимает, что такое героин, и почему 13-летняя девочка не может «просто бросить», ведь она же обещала?! Так и тут: Штольц постоянно ругает Обломова, призывает его начать новую жизнь — а как? Вот так вот «встать и начать»? Если бы он умел это делать, он не был бы Обломовым. Вот эта наивность людей, не понимающих, что не все — такие же, как они сами. Люди, верящие, что другому достаточно «рассказать как надо», а учить ничему не надо — зачем, я ведь сам до всего дошёл?
Обломов не способен письмо до конца дочитать — а Штольц ему «приведи бухгалтерию в порядок!» В конце книги про наркоманов рассказывают, как люди начали создавать реабилитационные центры, где наркомана можно было не просто тюкать «слабак, возьми себя за шкирку и брось!», а научить людей, как именно можно бросить, как именно можно не попасть в эту ловушку заново. Аналогом для Обломова, наверное, являются какое-то образование. Главное, чтобы он в youtube не переключился с обучающего ролика на рекламу нового дивана и Netflix.
Очень смешно читать про отношение к женщинам. Такой вот классический набор: мужчине надо о ней заботиться, а то она в обморок упадёт; она должна быть хорошенькой, а если попалась при этом ещё и умненькая (но ни в коем случае не умнее мужа!), то вообще повезло.
В какой-то момент Обломов признаётся Ольге в любви, но говорит это настолько искренне, что Ольга не упускает повода уколоть его: «Эти слова я недавно где-то читала... у Сю, кажется, — вдруг возразила она с иронией, обернувшись к нему, — только их там говорит женщина мужчине...», и «У Обломова краска бросилась в лицо» — о ужас, о кошмар, его сравнили с бабой!
Потом, ближе к концу книги у Штольца случается прозрение в духе «надо же, женщина тоже может быть человеком!», но автор на этом как-то не акцентирует внимания, это остаётся частной историей одной-единственной Ольги. Ну и мужу, мужу-то как повезло!
А ещё тема «женщина любит только однажды» — это непонятно откуда взявшееся поверье вылезает в каком-то разговоре как непреложная истина, и из неё делаются какие-то далеко идущие выводы типа: если я когда-то любила X, то на Y сейчас можно и не смотреть — ведь все знают, что «женщина любит только однажды». И что самое смешное, в книге уже 150 лет поржали над этой мыслью — а я лично видел людей, которые до сих пор верят в подобные истории. Впрочем, я видел и людей, которым «краска бросается в лицо» при малейшем подозрении, что их сравнили с женщиной...
Встретилось шикарное слово «полпивная». Викисловарь объясняет: это такое заведение, где подавалось полпиво. О, сепульки! — подумал я, но нет, полпиво оказалось слабым пивом.
Ещё одно слово: ботвинья. К шахматам, к сожалению, не имеет никакого отношения — суп из «ботвы».
А вот явно непонятный в детстве момент: «тепла даром в трубу пускать не любили и закрывали печи, когда в них бегали еще такие огоньки, как в „Роберте-Дьяволе“». Сейчас я хотя бы знаю, кто такой Роберт Дьявол (у нас на A13 висят стрелочки на съезд к его замку), а Википедия даже рассказывает об одноимённой опере (наверное, именно она имелась в виду), но всё равно непонятно — что за огоньки такие?
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2020-11-01 09:27 am (UTC)Про себя - тут сложно, у меня мысли скорее не "кем я хотел бы стать?", а "кто я такой?", вопрос не о желании, а о принятии самого себя, ну или наоборот - возможности / целесообразности пытаться "себя изменить" - или изменить кого-то другого. Тут две крайности: Штольц с его "тряпка, возьми себя в руки" - и условный консерватор, который сказал бы "каким ты родился - таким и помирай". Не выпендривайтесь, Илья Иванович, слушайте свои "Валенки".