Сто лекций с Дмитрием Быковым — 1912

[green_fr]

Очередная лекция Анна Ахматова, «Вечер». Существенно проще предыдущего Блока, но не сказать, чтобы намного интереснее. Быков, впрочем, тоже называет этот сборник детским и несовершенным. Но читать легко.

Он любил три вещи на свете:
За вечерней пенье, белых павлинов
И стертые карты Америки.
Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики.
...А я была его женой.

По поводу этого стихотворения мы с sasmok разговорились, насколько лишня последняя строчка. Мне именно она и понравилась — а Анька говорит, что из первых строк и так понятно, что пишет кто-то близкий, хорошо знающий человека. Кто, если не жена / другие отношения на том же уровне, не изменяющие смысла стихотворения?

А вот это стихотворение я без комментариев Быкова не оценил бы:

Сегодня мне письма не принесли:
Забыл он написать или уехал;
Весна как трель серебряного смеха,
Качаются в заливе корабли.
Сегодня мне письма не принесли...

Он был со мной еще совсем недавно,
Такой влюбленный, ласковый и мой,
Но это было белою зимой,
Теперь весна, и грусть весны отравна,
Он был со мной еще совсем недавно...

Я слышу: легкий трепетный смычок,
Как от предсмертной боли, бьется, бьется,
И страшно мне, что сердце разорвется,
Не допишу я этих нежных строк...

Быков отмечает постоянную идею собственной слабости, «может быть, я вообще сейчас умру, не дописав даже этого стихотворения». И действительно, после этого замечания видишь, что стихотворение оборвалось, что у него не хватает последней строчки. Строчки предсказуемой, очевидной — но её нет!

Я немедленно вспоминаю лекцию Ляли Кандауровой, которую я когда-то послушал, но которую хотелось бы и понять / прочувствовать. Когда она рассказывает о строении симфонии, о разных участвующих в ней голосах, об их взаимодействии. И о возможных играх, о сюжете симфонии, о выводах, которые может сделать (внимательный и образованный) слушатель из отсутствия, например, планировавшегося по канону голоса.

Возвращаясь к слабости Ахматовой, Быков приводит прекрасную цитату Гумилёва по поводу здоровья его (тогда уже бывшей) жены. Цитата насколько прекрасна, что прямо так и просится в bash.org:
— Милая...
— Ми-ми-ми?
— Я смотрю на тебя, и вспоминаю, что говорил Гумилёв об Анне Ахматовой...
— Ми-ми-ми-ми-ми-ми-ми!
— «Вот, она пишет, что слаба, бледна, а между тем она плавала как рыба, спала как сурок и ела за троих!»

Ещё из серии светских анекдотов — Ахматова была хорошо знакома с Модильяни. Попытался найти, откуда я это узнал — и не нашёл, Быков об этом знакомстве не говорил. Не то, чтобы это было как-то важно для понимания «Вечера», просто приятно начинать понимать контекст — в данном случае совпадение двух совершенно разных до этого для тебя контекстов.

Comments

[davarix.livejournal.com]

а мне тоже кажется важной последняя строка. и образы противопоставляются - любил далекое, возвышенное, от себя отвлеченное, а близкое, понятное и рядом существующее - нет. а последняя строка о том, как раз, где автор себя причисляет, что она как раз из этой близкой, бытовой жизни, а значит, он ее не любил и тогда и плачущие дети и женские истерики обретают второй смысл. и конечно диссонанс от такого спокойного, констатирующего тона и упомянутых истерик и сразу понимаешь, что это была какая-то другая совсем жизнь.

[green-fr.livejournal.com]

Кстати, красиво, я не заметил вот этого "далёко-абстрактное vs конкретно-приземлённое"!