Сто лекций с Дмитрием Быковым — 1925, 1926

[green_fr]

В 1925 году Быков выбрал «Чёрного человека» Сергея Есенина. Прочитал, послушал, ещё раз прочитал, но сказать по этому поводу мне нечего.

Перехожу к 1926 году — «Дни Турбиных» Булгакова.
Пьеса очень хорошая — об этом Быков прямо говорит, она очень хорошо держит внимание. Единственное, чего я не мог понять — это почему вокруг неё было столько шума? Быков рассказывает о едва не митингах и арестах после представления. И я с детства помню (мы её то ли в школе проходили, то ли просто в то время было модным читать Булгакова) такой оттенок запрещённого, контрреволюционного. А читаешь — совершенно советский текст. Да, главные герои — белые, да они симпатичные, но они изначально проиграли, правда за (остающимися за кадром) красными. И ты сочувствуешь героям не столько потому, что разделяешь их политические взгляды, сколько жалея, что они не рассмотрели исторической перемены, не вписались в новый строй.
Быков при этом рассказывает о в точности такой же реакции Ходасевича на эту пьесу (отметив «вечное стремление всех эмигрантов уличить всех, кто живет здесь, в конформизме, подлости, приспособлении» — в принципе, всё сходится, я тоже уехал), но основное внимание заостряет на критике с обратной стороны. Один Маяковский по поводу этой пьесы неоднократно пинал Булгакова:

(из «Лица классового врага»)
На ложу
      в окно театральных касс
Тыкая ногтем лаковым,
      он [буржуй] даёт социальный заказ
На «Дни Турбиных» —
      Булгаковым.

Я умом понимаю, о чём он — эта книга показывает белых офицеров (врагов!) не зверями, и это уже само по себе было достойно осуждения. И я даже помню, как странно было во время перестройки видеть в книгах белых людьми. Настолько они были прописаны на подкорочке врагами и животными. Но, читая сейчас, ничего этого уже не ощущаешь. Вот она, забытая история. Когда Быков рассказывает о реакции публики на «Боже царя храни» (герои, пусть и пьяные, поют в ходе пьесы), нужно помнить, что гимн этот был в то время запрещён (я не нашёл документального подтверждения, это сам Булгаков говорит устами героя «Белой гвардии») — тогда да, становится понятной и реакция публики. Википедия цитирует прекрасное воспоминание о том, как во время премьеры люди в зале внезапно начали вставать и подпевать «пьяным» белым на сцене. Очень сложно представить себе этот контекст.

---

После пьесы я сразу прочитал и роман. Несмотря на то, что говорит Быков, мне кажется, что эти два произведения очень сильно отличаются. Мне очень понравился недавний комментарий dao_nyxa про переложение Превера. Тут та же история: сюжет более-менее похож, но это совершенно две разные вещи.
Пьеса — простая и эффективная. То есть реально вот ни одного лишнего слова, ни одной паузы, всё чётко и по делу, всё направлено на создание нужной эмоции у зрителя. В то время как роман вполне авангардистский (я регулярно вспоминал «Петербург»). В нём часто очень красиво и неожиданно переплетается текст от автора — порой от беспристрастного автора, порой от автора эмоционального. А через него туда же вплетаются крики случайных людей, голос Города. Вообще, вот эти вот крики, анонимные реплики, создающие очень хорошую иллюзию присутствия, они прекрасны. Вот, например, прекрасное описание «народных чаяний»:

[...] мужицкие мыслишки о том, что никакой этой панской сволочной реформы не нужно, а нужна та вечная, чаемая мужицкая реформа:
— Вся земля мужикам.
— Каждому по сто десятин.
— Чтобы никаких помещиков и духу не было.
— И чтобы на каждые эти сто десятин верная гербовая бумага с печатью — во владение вечное, наследственное, от деда к отцу, от отца к сыну, к внуку и так далее.
— Чтобы никакая шпана из Города не приезжала требовать хлеб. Хлеб мужицкий, никому его не дадим, что сами не съедим, закопаем в землю.
— Чтобы из Города привозили керосин.

То есть ничего вот автор не говорит, но читатель спотыкается об это вот «мы им ничего, а они нам — всё».
Плюс, роман откровенно более антисоветский. В пьесе этого практически не видно. Но роман никто и не читал — его в России до конца, если я правильно понял, так и не напечатали, только первые две части. Всё внимание критиков было именно на пьесе.

---

Что в пьесе, что в романе не покидает желание получше узнать историю Гражданской войны. В особенности, наверное, на Украине. Не знаю, насколько Буглаков хотел сказать именно это, но мне кажется, что этот роман о разнообразии мира. О том, что у всех есть свои интересы, и что они редко когда совпадают. Вот реально, показывают тебе белых офицеров, которые сами не могут разобраться — то ли им гетмана поддерживать (независимая монархическая Украина, с вариантами), то ли Деникина (никакой независимости, Великая Россия, но тоже с вариантами). При том, что они однозначно против Петлюры (независимая Украина, более-менее февральско-советская, и тоже с вариантами), не говоря уже о большевиках (никакой независимости и маячащий СССР на горизонте). Плюс Махновцы, непонятно чего хотящие немцы, совершенно потерянные между этими силами «простые люди», меняющие точку зрения два раза не дню. И прекрасный Шервинский, пытающийся ухлёстывать за бабами на фоне всеобщего спасения Родины. То есть роман вот именно о том, что если в стране 50 миллионов человек, то у них будет 51 миллион разных мнений / желаний / идеалов.

Очень хочется почитать какую-нибудь вменяемую историю Гражданской войны. Идеально просто хронику событий с лёгким анализом. Никто не посоветует?

---

По мелочам. «Но коварная ферзь противника...» — я когда-то давно описывал историю названия самой сильной фигуры шахмат. Похоже, именно в это время в русском языке оно постепенно мигрировало от «визиря» к «королеве»: ещё «ферзь», но уже женского рода.

В романе очень много украино-говорящих персонажей. wildest_honey, а как это в аудио-книге было? Не резал ухо акцент «пыва нэт»?

Сцена ранения Турбина. Его спасает какая-то женщина и проводит дворами в конкретную (его глазами) конуру: «потолки такие низкие, что, если бы рослый человек стал на цыпочки, он достал бы до них рукой». А потом ещё спрашивают, откуда революции берутся :-)

Отличный персонаж Василиса — Василий Иванович Лисович. Вся книга испещрена «Василила пришёл», да «Василиса сказал». Учитывая, что у нас последний год слышится «Вася сказала» и «Вася приготовила» (au pair зовут Василисой, но между нами — Васей), у меня в голове эти два имени окончательно поменялись местами.

Общее ощущение от происходящего, конечно же, — ужас и бардак. Но при этом, когда бандиты приходят делать «обыск» у Василисы, он просит показать ордер, а они его даже показывают.

---

Возвращаясь к Быкову и Дождю-ТВ. У них на сайте лежат транскрипции каждой лекции, ну и видео, конечно же. При этом видео именно в том виде, в котором оно было в эфире. То есть с часиками, показывающими московское время, с погодой в столице и бегущей строкой новостей того дня. Вот интересно, когда телекомпании научатся выкладывать в сеть свои передачи без этого «слоя»? Логотип компании ладно, но остальное-то точно никому не нужно.

Comments

[green-fr.livejournal.com]

Это две разные вещи. Парфёновские передачи действительно устарели по форме. Но я говорю не о разделении "вечного" содержания и "временного" оформления (как это помогло бы Парфёнову, но я с трудом представляю, как это реализовать на практике), а о разделении "вечной" передачи от её "временного" контекста. То есть, твой пример со "вчера мы поговорили о..." как раз в тему, но там сложнее технически. А в моём примере и технически очень просто - этот слой ведь очевидно добавляется после съёмки передачи. Нужно "всего лишь" добавлять разные слои в эфир (всё нынешнее - предположим, что оно кого-то интересует, хотя я с трудом понимаю, кто читает бегущую строку, слушая Быкова) и в интернет (только логотип канала / передачи).

[sasmok.livejournal.com]

я поняла тебя.
просто начала думать дальше - о том, что форма развивается всё быстрее - нужен системный подход, чтобы обхватывать разные виды использования и чтобы устаревание было удобоваримым.

[green-fr.livejournal.com]

На уровне дизайна / форматирования текста об этом уже думали и давно придумали. Сейчас можно легко менять "стили" у сайта, не меняя его содержимого - ни структуры, ни текста. Тот же ЖЖ позволяет. А вот именно стиль подачи информации (тут и словарь, и Парфёнов, да и тот же ЖЖ - перечитать собственные посты 10-летней давности) - тут сложнее. Нужно реально всё переписывать.
Помнишь "Волхва"? Когда для 2-го издания Фаулз был вынужден дописать откровенные сцены, потому что прошёл 1968 год и контекст несколько изменился. То, что раньше было откровенным - стало обыденным, смысл потерялся.