Сто лекций с Дмитрием Быковым — 1937
Oct. 11th, 2017 11:08 am
Когда-то, читая «Защиту Лужина», я удивлялся, кто может понять шутку «жадуб» — здесь примерно такого же уровня:
Про звезды: однажды, возвращаясь из каких-то гостей, час с ним стояли в моем переулке, по колено в снегу. Помню поднятую, все выше и выше поднимаемую руку — и имя Фламмариона — и фламмарионы глаз, только затем глядящих в мои, чтобы мои поднялись на звезды.
Камиль Фламмарион — это французский астроном, 5 лет назад мы были в его обсерватории. И вот эти связки глаза — звёзды, миллионы — фламмарионы, очень красиво получается.
А вот эта фраза (об отношении к определённому мужчине из книги) напрямую вызывает перед глазами кадры из Ma nuit chez Maude:
С самого начала скажу: ничего третьего между нами не было, была долгая голосовая диванная дорога друг к другу, немногим короче, чем от звезды до звезды, и был человек (я) перед совершенным видением статуи, и может быть и садилась я так далеко от него, чтобы лучше видеть, дать этой статуе лучше встать, создавая этим перспективу, которой с ним лишена была внутренне, и этой создаваемой физической перспективой заменяя ту, внутреннюю, которая у людей зовется будущее, а между мужчиной и женщиной есть — любовь.
Отдельное удовольствие от концовки этой фразы, неожиданно давшей лично моё определение любви. Это наличие общего будущего. Удовольствие от осознавания, что оно есть. Я давно понимал эту разницу между «настоящим» и «будущим». Настоящее — это страсть, влюблённость, что угодно. Настоящая (для меня) любовь направлена, конечно же, в будущее.
Уже дочитывая книгу, я вдруг понял, как сильно изменился за последние (не знаю сколько) лет. Главная героиня книги, равно как и герой-автор — это тот самый ужасно всегда раздражавший меня тип «инфантильная бабочка»: я ничего не умею делать, я не от этого мира, зато я красивая / умею рисовать, любите меня, кормите меня, можете не благодарить меня за то, что я такая. И вот, казалось бы, читаю — а мне нравится, и даже герои симпатичные. И так и слышится этот живой, приятный голос Сонечки в начале каждой главы: «Марина!»
(на фотографии в посте Цветаева не с реально существовавшей Сонечкой, а со своей дочкой Алей)