![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
green_frСтатья в Le Monde с говорящим заголовком: после ареста Павла Дурова всплеск сотрудничества Телеграма с правоохранительными органами Франции и Бельгии.
После такого заголовка, наверное, можно было бы больше ничего и не писать. Как минимум, снимаются теории заговора о том, как злобная Франция попыталась отобрать у Дурова настолько успешный продукт как Телеграм — я лично такое видел :-) Ну или версии о противостоянии мировой банковской закулисы очередной криптовалюте, которая перевернула бы мир, если бы не. Но поскольку в первые после ареста Дурова дни я и сам кое-какую ерунду говорил, то постараюсь пересказать статью и пару передач, которые с тех пор послушал.
Самое главное в этой истории — понять, за что, собственно, Дурова арестовывали. По Европейским законам Телеграм — это не только мессенджер, но и социальная сеть (эту тему очень хорошо разжевали в первой половине вот этой передачи). Вот эту разницу я в первые дни не понимал, а она простая: чатики (речь идёт не только о секретных шифрованных чатах, но и о простых) попадают под понятие частной переписки, и никаких требований предоставить информацию о них Телеграму не предъявляли. Ни требований «прочитать и передать органам», ни требований раскрыть личные данные корреспондентов. В то время как открытые каналы, которые может читать кто угодно, а в большинстве случаев они ещё и поисковыми системами индексируются, — они с точки зрения DSA ничем не отличаются от социальных сетей. И по отношению к этим каналам Телеграм обязан сотрудничать с правоохранительными органами. Органы при этом могут читать эти каналы точно так же, как и любые другие пользователи Телеграма, то есть требование здесь не «передать ключи от шифрования» — текст и без того публичный. Требования здесь — выдать информаию, позволяющую идентифицировать автора того или иного сообщения. И вот тут Телеграм практически не сотрудничал с органами — статья упоминает пару дел, на которые Телеграм ответил, но затем цитирует работников правоохранительных органов, говорящих о капле в море, а также работников Телеграма, прямо рассказывающих журналистам, что даже мейл, на который приходили запросы, читали крайне нерегулярно. Это была явно задача на случай, если тебе в этот день больше нечем другим заняться.
Так вот, после ареста Дурова, пока его только допрашивали, Телеграм ответил сразу на несколько запросов правосудия (в основном на запросы о педокриминальных расследованиях; до этого Телеграм если и отвечал, то только на запросы по терроризму — Дуров об этом прямо рассказывал и до задержания, и во время). При том, что запросы есть и по другим преступлениям — торговля наркотиками (в Le Monde уже было большое досье о том, как просто найти наркотики или работу на наркоторговлю при помощи Телеграма, здесь же цитируют и аналогичное раследование New York Times), продажа ворованного или подделок.
Никто не знает, надолго ли у Телеграма такое желание сотрудничать с органами. Но уже сейчас в газете приводят пример нескольких связанных с преступными действиями каналов, объявивших о закрытии, потому что Телеграм стал для них менее безопасным. Да, эти же каналы откроются теперь где-то в другом, менее удобном для них месте (в этом месте статья казалась просто рекламой настолько удобного Телеграма). Да, теперь правосудие пойдёт за ними на эту другую платформу. И если её хозяева не будут с ними сотрудничать, да, этих хозяев тоже будут арестовывать за пособничество преступникам.
После такого заголовка, наверное, можно было бы больше ничего и не писать. Как минимум, снимаются теории заговора о том, как злобная Франция попыталась отобрать у Дурова настолько успешный продукт как Телеграм — я лично такое видел :-) Ну или версии о противостоянии мировой банковской закулисы очередной криптовалюте, которая перевернула бы мир, если бы не. Но поскольку в первые после ареста Дурова дни я и сам кое-какую ерунду говорил, то постараюсь пересказать статью и пару передач, которые с тех пор послушал.
Самое главное в этой истории — понять, за что, собственно, Дурова арестовывали. По Европейским законам Телеграм — это не только мессенджер, но и социальная сеть (эту тему очень хорошо разжевали в первой половине вот этой передачи). Вот эту разницу я в первые дни не понимал, а она простая: чатики (речь идёт не только о секретных шифрованных чатах, но и о простых) попадают под понятие частной переписки, и никаких требований предоставить информацию о них Телеграму не предъявляли. Ни требований «прочитать и передать органам», ни требований раскрыть личные данные корреспондентов. В то время как открытые каналы, которые может читать кто угодно, а в большинстве случаев они ещё и поисковыми системами индексируются, — они с точки зрения DSA ничем не отличаются от социальных сетей. И по отношению к этим каналам Телеграм обязан сотрудничать с правоохранительными органами. Органы при этом могут читать эти каналы точно так же, как и любые другие пользователи Телеграма, то есть требование здесь не «передать ключи от шифрования» — текст и без того публичный. Требования здесь — выдать информаию, позволяющую идентифицировать автора того или иного сообщения. И вот тут Телеграм практически не сотрудничал с органами — статья упоминает пару дел, на которые Телеграм ответил, но затем цитирует работников правоохранительных органов, говорящих о капле в море, а также работников Телеграма, прямо рассказывающих журналистам, что даже мейл, на который приходили запросы, читали крайне нерегулярно. Это была явно задача на случай, если тебе в этот день больше нечем другим заняться.
Так вот, после ареста Дурова, пока его только допрашивали, Телеграм ответил сразу на несколько запросов правосудия (в основном на запросы о педокриминальных расследованиях; до этого Телеграм если и отвечал, то только на запросы по терроризму — Дуров об этом прямо рассказывал и до задержания, и во время). При том, что запросы есть и по другим преступлениям — торговля наркотиками (в Le Monde уже было большое досье о том, как просто найти наркотики или работу на наркоторговлю при помощи Телеграма, здесь же цитируют и аналогичное раследование New York Times), продажа ворованного или подделок.
Никто не знает, надолго ли у Телеграма такое желание сотрудничать с органами. Но уже сейчас в газете приводят пример нескольких связанных с преступными действиями каналов, объявивших о закрытии, потому что Телеграм стал для них менее безопасным. Да, эти же каналы откроются теперь где-то в другом, менее удобном для них месте (в этом месте статья казалась просто рекламой настолько удобного Телеграма). Да, теперь правосудие пойдёт за ними на эту другую платформу. И если её хозяева не будут с ними сотрудничать, да, этих хозяев тоже будут арестовывать за пособничество преступникам.
