Entry tags:
Алексей Иванов, «Золото бунта»

![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
Поначалу читать очень странно — в каждой фразе по незнакомому слову. Книга по-русски написана, но вся эта сплавщицкая / сибирская / раскольническая терминология лично мне совершенно была неизвестна. Постепенно втягиваешься, конечно.
В какой-то момент герой говорит про ласточек, «божьих птиц: их Христос благословил за то, что они у римлян гвозди украли». Я заинтересовался, начал искать легенду. Похоже, она чисто русская (белорусская), по-французски я ни одного упоминания не нашёл.
Более того, наткнулся на прекрасный пост в ЖЖ с разбором этой (и ещё парочки) легенд. Где рассказывается полная версия — ласточки гвозди воровали, а воробьи их назад приносили. И я вспомнил, как в детстве у нас воробьёв «жидами» называли. Я ещё не мог понять, какая связь. Помню даже кто-то мне попытался преподать начала антисемитизма, в том духе, что воробьи вон вертлявые, мелкие, всё украсть норовят — ну, ты понимаешь. А похоже, это как раз отблеск этой легенды.
Оцените заодно (в том же посте) прекрасные легенды про цыган.
Действие романа происходит на реке Чусовой, в конце XVIII века. Всё крутится вокруг спуска по реке чугуна из близлежащих заводов. И это крайне интересно читать. Понимаешь, насколько всё-таки важна инфраструктура. Насколько проще жить там, где есть дорога (не говоря уже о железной дороге).
Множество технических деталей. В самом конце книги очень хорошо описывается строительство барки. А потом — спуск на ней по реке, когда герой «читает» реку: он описывает каждый поворот, каждый камень («боец»), вспоминает, что ему отец рассказывал об этом камне. И при этом держится тот самый ритм, с которым они спускаются — бешеный ритм, когда барка проходит бойца за бойцом, и некогда даже передохнуть.
Рассказывают, что заводчики строили пруды, заполняющиеся зимой. А по весне пруды спускались, и на этом валу проходили первые караваны, когда у самой реки ещё недостаточно глубины для барок. И как мелкие купцы пытались всеми правдами и неправдами (в основном водкой) выведать дату и время спуска пруда, чтобы вклиниться в караванный вал.
Про водку отдельно зацепило. Как-то удивительно убедительно у Иванова получилось описать вот этот переход от нормального состояния человека в свинское. Главный герой не пьёт (он старообрядец), но окружающих его людей имеет смысл воспринимать только до первого стакана. Человек может быть каким угодно хорошим, но после водки он — свинья. И он сам это понимает, но «ничего с собой поделать не может». А уж тем более не может не выпить, когда водка — вот она.
Я не знаю, насколько это бред (или наоборот, общеизвестный факт), но мне как-то подумалось. Вот есть народы, более-менее привычные к алкоголю (например, европейцы). Не знаю, может давно пьют, естественный отбор сделал своё дело, выжили только потомки тех, кто алкоголь переносит. И есть народы, до недавних пор незнакомые с алкоголем, и которых «белый человек» очень эффективно изжил со света при помощи бутылки (чукчи, американские индейцы, австралийские аборигены и пр.).
Насколько нас, жителей восточной Европы, можно рассматривать как нечто среднее между этими двумя состояниями? От водки мрём массово, но не так, как индейцы. Теряем контроль от одного запаха.
У меня и без того на водку табу было, а уж после этой книги ещё сильнее стало.
К книге у меня пара чисто личных претензий.
Во-первых, очень жестокий мир. Я не люблю ни читать такое, ни смотреть. Когда вокруг тебя совершенно агрессивный мир, и у тебя нет никакой надежды, никакого убежища, никакого выхода. Тебе нужно становиться таким же мудаком, как и все остальные — всё-таки, нам крупно повезло родиться в относительно приличное время!
В книге всё происходит непосредственно после пугачёвского восстания, когда Пугачёв «показал» людям, что можно убивать. Каждый второй персонаж травмирован восстанием, общее отношение к нему — как, наверное, к Второй Мировой сразу после победы. У каждого по сироте, по инвалиду, по убитому отцу, по изнасилованной матери.
Во-вторых, в романе ни одной лишней детали. Самих деталей там огромное количество, но они, как у Агаты Кристи, в конце складываются в аккуратную картинку, которая объясняет всё. Внимательный читатель портит себе удовольствие от книги, подмечая заранее разложенные автором детальки.
А ещё в книге очень красиво показана русская манера общения. Немного утрируя, её можно определить как «говори мало, надейся, что все угадают, а когда не угадывают — обижайся». Причём, так разговаривать могут оба участника диалога, с эскалацией конфликта — если тебя не поняли, то обижаться нужно ещё сильнее, ни в коем случае не пытаться объяснить. Кошмар. Очень реалистично описано. Очень легко вспоминаются реальные разговоры и с друзьями, и с родственниками. Кошмар.
Штирлиц знал, что заканчивать пост нужно на оптимистической ноте. Задумался о родстве слов «недюжинный» и «дюжина». Действительно, родственные слова, причём от французского douzaine (дюжина).
А вот «дюжий» — совершенно от другого корня, от «дуги».
Обложка без названия и с крестом однозначно привлекала внимание в метро. Я, наверное, выглядел начинающим евангелистом, тренирующимся перед тем как подходить на улице, предлагать поговорить о Библии :-)
no subject
no subject
no subject
Но неужели это национальная черта?
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
"Посмотришь на русского человека острым глазком... Посмотрит он на тебя острым глазком... И все понятно. И не надо никаких слов. Вот чего нельзя с иностранцем."
no subject
Я нашёл ссылку на "Гражданскую оборону" (http://www.gr-oborona.ru/texts/1395160253.html) - это их фраза, или они кого-о дальше цитируют?
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
У тебя когда то на все табу было. Если попробовал и нормально, то можно табу снять.
no subject
no subject
Если серьёзно - всё равно стрёмно. Откуда ты знаешь, что вот лично ты - сможешь и осознать проблему, и вовремя остановиться? Вот все те миллионы не смогли, а именно ты сможешь!
no subject
Я знаю, что многие любят "Географа...", я скорее равнодушен
Но зато я безумно люблю "Блуда и МУДО", который кажется мне очень сильной и умной книгой
Про водку смешно, конечно. И про жестокий мир.
Как же ты со мной-то общаешься? Я-то люблю только про жестокий мир. Ну, и водку тоже люблю, конечно.
no subject
Я не просто про жестокий, а безысходный мир. Вот был фильм по майя - Апокалипсис. Я его не смог смотреть. Потому что в том мире как-то совершенно непонятно, куда смотреть. на что надеяться. Если бы ты был на месте его героев, единственное, что ты можешь сделать - повеситься. Понимаешь? То есть, вообще никакой нет стратегии для жизни. Ты тупо смотришь, как тебя перемалывает окружающий мир. Вот это я смотреть и читать не могу. Апокалипсис бросил, и вот эта книга была - не на грани, но в этом направлении.
А у тебя мир тоже жестокий, но как минимум знакомый (даже в "Нет"), то есть я там понимаю, что делать, что я бы делал. Не в смысле "я бы победил, у меня есть стратегия", но хотя бы понятно, в каком направлении думать.
Наверное да, это не просто жестокость, а именно отрыв от моих реалий.
no subject
То есть фильм Апокалипсис (в отличие от почти одноименного фильма Копполы) не вызвал у меня никаких эмоций. А книжка Иванова, конечно, полюбилась, потому что я в глубине души считаю, что мир примерно так и устроен. Выживать в этом мире я не готов (меня там съедят, как обезьянку у Гибсона), более того, моя жизненная стратегия построена на том, что я стараюсь в этом мире не оказаться (это мощный мотиватор). Но меня как раз радуют такие книжки, потому что, ну, у автора явно совпадает со мной представление о том, где мы на самом деле живем :))
Надеюсь, никто не читает это кроме тебя, потому что это все довольно интимное :)
no subject
no subject